Кругосветка, дни первый и второй. Начало
Наш поезд "Москва-Сухум", на котором мы поедем до Воронежа, отправляется через пятнадцать минут. Я нервно поглядываю на часы. В руке у меня горячая булка с сыром для Леры. Сама Лера бежит вдоль поезда - у нас, конечно же, последний вагон. Наконец я вижу, как она машет мне из-под огромного рюкзака.
Мой собственный вкупе с палаткой и собранным родителями провиантом весит добрых 15 кило. С непривычки устает спина. Как я буду таскать его за собой два года? Чем я думала, когда собиралась?
В поезде мы долго ищем место под рюкзаки и пьём чай. Я пишу пост про пустыню, и на сон остаётся не больше трёх часов.
В Воронеж мы прибываем в половине пятого утра. На вокзале только несколько помятого вида людей пытаются спать. Впрочем, мы наверняка выглядим не лучше. Пытаемся взбодриться вокзальным кофейком и выходим искать маршрутку до трассы.
Мы стоим выезде из города уже достаточно долго, чтобы приуныть, когда припарковавшийся рядом мужик на грузовичке наконец реагирует на наши жалобные щи. Он подходит, и, обнажая нетронутые зубами десны, говорит, что инфа не сотка, но, возможно, он сможет нас подвезти аж до Армавира. Мы делаем щи ещё жалобнее. Поломавшись ещё немного, дядька наконец забирает у нас рюкзаки и втискивает их в кабину.
Наш восторг на тему того, что первая же застопленная машина идёт аж 900 километров в нашу сторону, быстро сменяется ощущением смутного отстоя. Назвавшийся "наполовину осетином", наш беззубый спаситель тащится со скоростью 40-60 километров в час и не разрешает нам открывать окна, чтобы его не продуло (на солнце +30), пока мы, плавясь, стекаем под сиденья. Помимо заботы о собственном здоровье, дядьку отличает крайний национализм. Очевидно позабыв о своей осетинской половине, он всю дорогу выдаёт торнадо из говна в адрес "понаехавших с Кавказа".
Под занавес он высаживает нас в одиннадцать вечера где-то под Тихорецком, потому что "устал". Мы без особого энтузиазма пытаемся стопить в ночи, но быстро осознаем бесперспективность этой затеи и отправляемся искать клоповник подешевле.
Тихорецк неожиданно оказывается милой сердцу провинцией из детства. Такой провинцией, где был куст жасмина у подъезда, обгрызанная корочка буханки дарницкого, "вынеси попить" и разбитые коленки. Он весь укутан в цветущие деревья и пахнет так, что не хочется никуда уезжать вообще.
Но наутро мы всё-таки уезжаем.
Нас подбирает дагестанец, везущий ковры в Грозный. Крайне интеллигентного вида. Никогда ещё мне не было так легко имитировать энтузиазм, слыша слова "Чечня" и "Дагестан".
Добравшись до Владикавказа, мы ругаемся с навязчивыми таксистами, предлагающими "до границы всего за 1000 рублей", находим наконец нужную маршрутку и выезжаем на трассу, где нас моментально подбирают ОНИ.
Они появляются неожиданно, резко затормозив, стоило нам поднять руку.
- Как можно таких красавиц на дороге оставлять! - сокрушаются они, и мы понимаем, что сейчас будет весело.
- Мы из Гудермеса, - говорит один.
- Чеченская республика, - рассеивает наши сомнения второй.
Уроженцы Чеченской республики громко врубают музыку, и едут, танцуя за рулем. Активно женихаются к нам и пытаются обратить в ислам, используя все возможные антихристианские стереотипы. В какой-то момент они даже поют "Да-да-да-да-да, это Кавказ". Да, это был именно он. Кавказ. "I'm from Chechnya" starter pack.
Когда мы наконец добираемся до Тбилиси, то уже понимаем, что после пробной версии вряд ли захотим скачивать полную. Ребята, однако, настроены серьёзно: упорно помогают нам искать хостел и спрашивают номер телефона. Я не нахожу приличной причины отмазаться (где были все мои воображаемые женихи в тот момент?) и даю. На утро я не придумываю ничего лучше, чем заблокировать нового поклонника, чем страшно обижаю и его самого, и его друга, о чем свидетельствуют грозные сообщения с незнакомого номера.
Ещё пару дней мы проводим в напряжении, что чеченцы заявятся в хостел для выяснения причины отказа, но Тбилиси по-отечески обнимает нас, и вот мы уже не боимся встретить в толпе знакомое бородатое лицо.
